К слову, изобретатель “Оранжа” планировал применение только в сельхоз и попал в ситуацию отца Кабани из “Трудно быть богом” с его мясокруткой. Впрочем, я ухожу от темы. В книге часто упоминался как сатана-людоед некий лейтенант Колли (он потом оказался Келли). Я заинтересовался этой фигурой, и вот, что узнал.

К середине марта 1968 года американская армия очень сильно заебалась. Просто в край. Изначальные представления о маленькой победоносной войне разбились о реальность, в которой она оказалась длительной и позорной.

В основном потому что Вьетконговцы (Северный Вьетнам) отлично партизанили на территории Вьетнама Южного. Который как бы был “за Америку” и “против коммунистов”. На деле местные поддерживали партизан, отстроивших целые подземные города (поэтому агент Оранж и не особо помог).

Поэтому основной тактикой стало тотальное истребление всего живого. До сих пор помню хронику, где пулемёт хреначит куда-то в лес с вертушки и пули косят пальмы, будто коса. Журналист спрашивает пулемётчика: “А куда вы стреляете?”. Тот отвечает: “Туда, куда не стрелял раньше”.

К примеру, в 1967, чтобы партизанам (и всем остальным) нечего было есть, было уничтожено много дамб. В отсутствие риса 140 000 человек стали бездомными. (Угадайте, куда они потом пошли и чем занимались, кто жив остался).

Любая деревня воспринималась американскими солдатами как оплот врага, а каждый вьетнамец – как потенциальный союзник партизан. Это порождало жуткую паранойю. Многие так и не вернулись с этой войны, даже улетев оттуда физически. Помните, как Рэмбо орёт “NOTHING IS OVER!”?

Так вот. В марте командование группировки “Баркер” узнало, что штаб и подразделения 48-го батальона НФОЮВ (Нацфронт освобождения Южного Вьетнама) якобы засели в деревене Сонгми, она же Мэй Лай. Американцы называли район Пинквилль.

Идея была такая. Одна рота под командованием капитана Эренста Медины высаживается с запада, другая с севера, третья на подхвате. Эта самая третья недавно потеряла несколько человек на минах, в частности всеми любимого сержанта Джорджа Кокса. На его похоронах Медина сказал речь.

Идея речи заключалась в том, что “когда мы пойдём на штурм деревни, ребята, – самое время отомстить за старину Джо проклятым гукам”. Откуда-то пошли слухи, что противник окопался в деревне капитально, наконец доступен для нормального боя, а ВСЕ мирные утром уйдут на базар.

На деле было ровно наоборот. Маленький отряд ополченцев, который там был, убежал, и в Сонг-ми остались ТОЛЬКО мирные жители. Которых американцы типа как бы пришли освобождать от коммунистов.

В целях успешного освобождения было приказано убить всех, кто будет в деревне, сжечь постройки, убить скот, собак, кошек и истребить посевы, чтобы партизаны не смогли всем этим воспользоваться. Что солдаты и начали выполнять с большим рвением. Сперва деревню накрыл короткий арт-обстрел. Потом солдаты пошли в наступление открыли огонь по жителям. Хижины забрасывали гранатами. Тех, кто бежал и прятался, расстреливали.

Показания Гарри Стэнли, пулемётчика: “Я видел пятнадцать или двадцать человек, в основном женщин и детей, стоявших на коленях вокруг храма с горящими благовониями. Они молились и плакали. Все они были убиты выстрелами в голову”.

Особенно отличился лейтенант Келли, по приказу которого расстреляли 50 крестьян, укрывшихся в дренажной канаве. Потом убили массово около 100 “пленных”, и в Сонг Ми и в соседней Биньтэй.

Всего Келли был потом обвинён в убийстве 102 человек. 22 доказали. Причём многих он убил лично, когда часть подчинённых отказалась продолжать истребление. Из ста солдат, зашедших в деревню, в убийствах участвовали около 30. Один выстрелил себе в ногу. Некоторые просто сачковали.

Впрочем, усилий оставшихся хватило, чтобы убить в упор 504 мирных жителя, из них 210 – дети, 119 младше 7 лет. Многих перед смертью пытали, женщин и девочек насиловали. Кучке пленных приказали построиться в круг и засадили в центр из гранатомёта М79. Короче, ад на земле.

В это время над битвой летали вертушки воздушной поддержки, и там не понимали, какого хрена происходит. Пилот Хью Томпсон-младший, бортстрелок Лоуренс Колбэрн и бортинженер Гленн Андреотта здорово офигели и приземлялись несколько раз, чтобы оказать помощь раненым. Они кидали рядом с очевидно гражданскими вьетнамцами зелёные дымовые шашки, чтобы их подобрали санитары. Но на помощь никто не спешил. На фото Томпсон.

В какой-то момент, не понимая, что происходит, Томпсон приземлился неподалёку от группы истребителей и канавы с людьми. Спросил, чем можно помочь раненым. В ответ услышал, что, мол, мы им сейчас поможем избавиться от страданий. Решил, что это шутка, взлетел и услышал выстрелы. Незадолго до этого Келли отнял у солдата винтовку и добил несколько женщин, по которым тот отказался стрелять. С Мединой Томпсон тоже пообщался. Тот убил женщину с ребёнком прямо на глазах у экипажа вертолёта. Позже он говорил, что принял младенца за оружие в её руках.

С круглыми от охренения глазами Томпсон с товарищами побежали к рации и начали докладывать наверх, что происходит пиздец. Надо сказать, это был самый верный поступок на свете. Именно он помог предотвратить дальнейшие жертвы. Позже он доложил о ненужных убийствах командиру роты.

Это тоже было очень правильно, но чуть его не погубило. Расскажу ниже. А пока от начальства не последовало никакой реакции Томпсон решил действовать своими силами. (Там было много событий параллельно, он не особо чего ждал и начал действовать почти сразу, как осознался).

Услышав ещё разок про эвакуацию с помощью гранаты (люди сидели в бункере, причём в основном дети, человек пятнадцать) он сказал, что вытащит их сам, а гранаты засуньте себе в жопу.

Сам пошёл в этот бункер, а подчинённым приказал стрелять из пулемётов по своим, если эти “свои” попробуют ему помешать. Поскольку их вертолёт сел очень удачно для такого манёвра, ему всё удалось.

В плане, он вытащил этих детей и сторожил их от сошедших с ума истребителей, отправив в безопасное место двумя группами. Потом, пролетая над грудами умирающих и разбрасывая зелёные дымовухи, ребята заметили в канаве ещё одну живую четырёхлетнюю девочку и тоже спасли её.

Тем временем зашевелилось высшее руководство, до которого дошёл доклад, что в деревне происходит что-то не то. Главнокомандующий операцией Баркер связался с Мединой и скомандовал отбой. Мясорубка остановилась. Баркер интересен вот почему. Осознав происходящее, он отнюдь не попытался доложить о нём как есть. Напротив, направил Медине благодарственное письмо, а сам утверждал, что в деревне убито 128 комбатантов и только 20 гражданских. (Первое соврал полностью, второе в 25 раз).

Stars and Stripes писал, что “американские пехотинцы убили 128 коммунистов в кровавом бою, длившемся весь день”.

А 20 гражданских типа как бы убили артиллерийским огнём. Когда Томпсон снова вылез со своими показаниями, вину вообще попытались спихнуть на него. Якобы он своим нездоровым поведением в той ситуации подставил гражданских под пули, и поэтому их случайно расстреляли.

Томпсон сотоварищи, однако, были не единственными приличными людьми в армии. Слухи о побоище поползли везде и, в частности, дошли до 21-летнего солдата Абрамса. Он про Сонг-ми только слышал, но аналогичные вещи видел сам. Демобилизовавшись, он написал письмо командованию. Письмо было о том, что вот, мол, какие-то жуткие нацистские зверства творят американские солдаты, и с Женевской конвенцией у нас всё тоже не гладко.

С этой конвенцией отдельная песня, потому что она защищает от подобных действий войск гражданских ПРОТИВНИКА. Тем, кто её писал, не пришло в голову, что такие фокусы можно выкинуть на территории того, кого ты якобы защищаешь.

Письмо получили расследовать guers star этого треда, Колину Пауэллу, на тот момент 31-летнему майору. И нихрена он не нарасследовал. “Прямым опровержением является тот факт, что отношения между солдатами Американской дивизии и вьетнамским народом превосходны”, сказал он.

Тогда Рональд Риденхур, тоже, кстати, веротлётчик, который уже после событий пролетал над гекатомбами трупов, прислал ещё одно такое письмо, уже конкретно умоляя “расследовать Пинквиль”, и разослал всюду. Его отфутболили почти везде, но не везде, и Пентагон начал расследование.

Которое, кстати, ужасно хотели замять, сделав тайным, и это почти получилось. Не вышло благодаря двум людям. Журналисту-фрилансеру Хершу, который внимательно читал сводочки и опубликовал дело Келли в 35 газетах, и военному фотографу Рональду Хеберле.

Этот фотограф был прикомандирован к бравым истребителям, и кроме двух служебных фотоаппаратов носил свой, цветной. Через полтора года после событий он опубликовал жуткие снимки. Один потом стал очень знаменитым плакатом “И детей? И детей”. Тут я их особо приводить не буду.

На следующий день после публикации в Белом доме создали штаб по заметательству данной ситуации под ковёр. Доебались до всех. До свидетелей-предателей. До фотографа, который обязан было доложить и явно хотел срубить на снимках побольше бабла. До вертолётчиков.

В целом задача “штаба Мэй Ли” была в том, чтобы научить всех причастных врать в одну сторону. Не вышло.

24 ноября 1969 г. начала работу так называемая комиссия Пирса, свежепоставленного министра армии. Она сделала ужасные для Конгресса выводы, потому что предлагала трибуналы для трёх десятков чиновников.

Самой обсуждаемой темой стали зверства Келли. К слову, не то что бы народ единодушно его осудил. Напротив, общественное мнение было на его стороне. Песня о том, какой он молодец, вошла в хит-парады была продана миллионом копий.

Тем не менее 22 из его убийств были доказаны. Келли осудили на пожизненное. А потом несколько раз сократили срок – и в итоге Никсон его помиловал. Келли отсидел три года домашнего ареста. И всё. 78% американцев были против вердикта суда, считая Келли народным героем.

Медину полностью оправдали. Оба, и он, и Келли, говорили, что подчинялись приказам, а сами ничего плохого не делали. Причём после оправдания Медина признался, что соврал. Процесс, который начинался как массовое обвинение десятков солдат и офицеров, не “покарал” почти никого. В частности из-за фокусов с Женевской конвенцией, которая такого не предусматривала.

Томпсона, Андреотту и Колберна наградили “Солдатскими медалями”. “Высшей наградой Армии США за действия в НЕБОЕВОЙ обстановке”. Произошло это через тридцать лет.

Впрочем, медийный эффект всё равно был ого-го, сильно изменил мнение о местных “наших мальчиках” и ускорил вывод войск из Вьетнама, а также поддержал протестующих и сильно снизил доверие президенту Никсону, который пытался всё замять.

Томпсон продолжил служить во Вьетнаме, был четырежды сбит, служил до 1983 года. Андреотта  погиб во Вьетнаме 8 апреля 1968 года. Колберн дожил до 2016 года и стал лауреатом премии Мира. В 1998 он предложил Келли “лично встретиться с выжившими, посмотреть на слезы в их глазах и рассказать им, почему это произошло”.

Келли (он жив по сию пору) в 2009 году принёс первые публичные извинения, где снова сжато повторил, что по глупости следовал приказам. Тот самый мальчик из первого поста в этом треде, Чунь Вань, выживший в бойне и обретающийся в Германии, написал ему открытое письмо.

Охарактеризовал извинения как “краткие”, описал бедственное положение своей семьи и многих других, напоминая, что время не облегчило боль.

На месте резни сейчас мемориальный музей. В первом посте был фрагмент вот этого самого памятника, на котором высечены 504 имени. Часть экспозиции посвящена вертолётчикам и журналистам, которые рассказали о трагедии. Некоторые ветераны Вьетнама ездят туда паломниками.

К слову, если вы думаете, что я тут пытался доскребстись до Америки, то нет. Как и в треде про “Друзей Дороти” я хочу рассказать о чужом опыте, который, возможно, поможет нам чуть лучше понимать наши собственные обстоятельства .

Спасибо за репосты.

Телеграм-канал автора для подробного обсуждения в комментах: https://t.me/Archet

Там комментировать гораздо осмысленнее, чем тут. И удобнее.

Переходим к моему любимому жанру, известному как “пересказ Википедии”. Знакомьтесь, это Джуди Гарленд. Исполнительница роли Дороти в стране Оз, гей-икона, мама Лайзы Минелли и одна из первых женщин в истории, из чьих личных проблем СМИ устроили публичный анал-карнавал.

Это, кстати, она же. В 1939 году, в 17 лет, Джуди снялась в фильме, который был основан на крайне любопытном первоисточнике. Уже тогда его считали пронизанным намёками на бисексуальность, трансгендерность и много чего ещё.

Например, когда героине говорят” You have some queer friends, Dorothy”, она отвечает: “The queerness doesn’t matter, so long as they’re friends.” [- У тебя очень квирные/странные друзья, Дороти. – Не важно, квиры или нет, главное, что друзья].

В ту же копилочку Страшила, который говорит, что некоторые люди, знаешь ли, ходят по дороге из жёлтого кирпича в обе стороны сразу. Или девочка Озма, которую злая ведьма превратила в мальчика Типа, — вообще одна из первых трансгендерных персонажек в литературе.

Трусливый лев тоже ведёт себя подозрительно женственно и говорит, мол, приходится признать, что он денди-лев. (В оригинале игра слов с dandy lion – dandelion, одуванчик).

Короче, появилась теория, что всё это очень напоминает истории каминг-аута. Причём радовало, что друзьям Дороти вовсе не надо менять себя принципиально и ломать личности пополам, чтобы быть теми, кем они хотят быть. Их принимают и так. Особенно льва с женоподобными манерами.

Дороти как бы путешествует из черно-белого пуританского хуторка в цветной мир волшебных квиров. Песня Somewhere over the rainbow окончательно закрепила радугу как их символ. (В основном геев и драгов, об остальных подробности ниже).

Хорошая песня, кстати.

Журнал “Time” позже писал о её выступлении в театре “Палас”: “Непропорционально большая часть аплодирующих ей, похоже, гомосексуальна. Парни в обтягивающих брюках закатывают глаза, рвут на себе волосы и практически левитируют над своими местами, когда Джуди поёт “Over the Rainbow”.

“Парни в обтягивающих брюках”, к слову, это эвфемизм для слова “пидор”. У “Тайм” таких было несколько. (Эвфемизмов).

Как же, спросите вы, можно всё это разглядеть в мирной детской сказке? И как “мы Друзья Дороти” стало кодовыми словами для закрытых гей- вечеринок? Для этого нужен контекст. МНОГО контекста. Он сейчас воспоследует, а вы пока репостните статью куда-нибудь, пожалуйста. Всем ума, сердца и смелости! И мира.

Кстати, я осознал, что не понял этого прикола в Клинике. Помните, там ещё есть чудная песня про Guy love?)

Итак, что за закрытые вечеринки и как использовался пароль “Мы друзья Дороти”. Есть версия, что мем запустила Дороти Паркер, правозащитница и знаменитая юмористка 20-х и 30-х годов. Она устраивала гей-вечеринки, и это был пароль.

Так это или нет, чёрт его знает. Но ещё одна Дороти влилась туда как родная. А зачем в принципе нужны были пароли? Дело в том, что геям Америки с начала века и до 70-х жилось всё хуже и хуже. Откровенно дерьмово, честно говоря. Давайте я расскажу историю Стоунволлского бунта.

50-е и 60-е годы. Секс со своим полом даже дома за дверью криминализован. В 20 штатах по подозрению в гомосексуальности можно задержать любого. В Пенсильвании и Калифорнии тебя могут посадить за это в психушку на всю жизнь. Передовые методы лечения: кастрация, электрошок и лоботомия. После войны начинается, как многие знают, маккартизм, охота за ведьмами. И не только красным. Джеймс Уэбб, зам госсекретаря: “У тех, кто участвует в явных извращённых актах, отсутствует эмоциональная устойчивость, присущая нормальным людям”. Т. е. они склонны к преступлениям.

Как пишет нам Википедия, в ходе кампании только с 1947 по 1950 год 1700 геям и лесбиянкам было отказано в приёме на работу, 4380 человек были уволены из вооружённых сил, 420 человек из правительства. За геями организуют почтовую слежку, составляют списки сочувствующих им.

Гомосексуализм признан социопатическим расстройством личности. Ношение одежды другого пола вне закона. В парках, на пляжах, в богемных кварталах зачистки. Фото задержанных на утро публикуют в газетах (что было для них очень страшно). Бары, где геи встречаются, закрывают.

И тем не менее, такие бары есть. Их держит мафия. Таким был Стоунволл, который принадлежал семье Дженовезе. Которая, к слову, поныне существует и считается самой могущественной мафиозной семьёй в США.

И это был почти что легальный бизнес. Ну. теоретически мог бы таким быть. На момент событий, о которых я хочу рассказать, уже существовало так называемое Общество Маттачине, которое называли, прости господи, “гомофильным”.

Оно занималось правозащитой для геев и лесби, а от членов требовало соблюдения респектабельного внешнего вида, потому что надо со всеми договариваться, не отсвечивать и показать, что геи, в сущности, вообще ничем не отличаются от остальных людей. В разгар рейдов на бары Обществу удалось добиться от мэра Нью-Йорка Джона Линдси почти полного их прекращения – но с условием. ГЕЯМ ЗАПРЕЩАЕТСЯ БУХАТЬ. А если в баре всё-таки дают алкоголь геям, то у него можно отозвать лицензию. И на такие бары облавы продолжились.

Как работал Стоунволл. Как и все остальные заведения такого типа, он принадлежал не квирам, а мафии и находился в “богемном” районе Гринвич-вилледж. Там собирались маргиналы: геи, драг-квин, трансы, хастлеры (это мужчины-проститутки) и просто бездомные битники.

На входе была здоровенная дверь с глазком. Пропускали туда по паролю (собственно, “Мы друзья Дороти”), по явно “нетипичной” внешности и т. п. Номинально это был танцевальный клуб, причем во всем городе танцевать с людьми своего пола дозволялось только там.

Водопровода нет, пожарных выходов нет, алкоголя формально нет, а на деле реки. Стены чёрные, по потолку прожекторы, которые вспыхивают в случае облавы. Обычно полиция не приходит, потому что владельцы платят взятки. А если приходит, то днём. Чтобы не мешать открыться вечером. Если же кому-то из констеблей всё-таки попадала вожжа под хвост, посетителей выстраивали в шеренгу и заставляли предъявить документы. Женщины обязаны были носить хотя бы три элемента женской одежды. Если ты не соблюдаешь это правило или в одежде не своего пола, – тебя арестуют.

Такое вот заведеньице. Так вот. 28 июня 1969 года в час ночи вожжа таки попала под хвост заминспектора Сеймуру Пайну. В компании семи коллег они пришли в Стоунволл и некоторое время смотрели во все глаза, собирая доказательства. Потом заорали “Полицейская проверка!”.

Вспыхнул свет. Заткнулась музыка. 200 квиров охренели, такого давно не случалось. Кое-кто пытался свалить в окна, но безуспешно. Народ начали строить в шеренги. Нашли “королев” – мужчин, переодетых в женщин. Их загнали отдельно в заднюю комнату, матеря всех остальных.

А эти самые королевы возьми и откажись ехать в участок. И документы тоже не хотят предъявлять. Пока с ними разбирались, остальных посетителей понемногу выпускали наружу. Но толпа не стала расходиться, как делала это обычно, а копилась у входа. Набралось полторы сотни человек. Приехал автозак. Из бара вынесли нелегальный алко, 28 ящиков пива и 19 бутылок покрепче. Толпа сперва стояла мирно, потому что все боялись ареста. Сотрудники бара, которых вязали, шли в клетку, выкрикивая лозунги типа “Gay power!” и “We Shall Overcome!” (да, вот отсюда пошло).

Многих это задело за живое. А полицейские вели себя демонстративно отвратительно. Одна лесбиянка, по словам присутствующих, оказала сопротивление, потому что на ней слишком туго застегнули наручники. Толпа попыталась её отбить. Началась рукопашная. Чтобы вы понимали, последнее, что ожидала полиция от толпы этого “сброда”, особенно от ребят в узких штанах, так это способности постоять за себя. Тем временем арестованные убежали из автозака, потому что их некому было там держать, а полицейский фургон попытались перевернуть.

По Гринвич-вилледжу моментально прошёл слух, что там “наших бьют” и квиры всех мастей начали стекаться к месту стычки. В полицейских кидали монетками и сбивали их с ног, потому что кто-то пустил слух, что облава случилась из-за отсутствия регулярной ежемесячной взятки.

Офигевшие копы забаррикадировались в баре, затянув туда с собой всех, кто под руку попался. Например, гетеросексуального как слеза Иисуса Дэйва ван Ронка, фолк-певца, который просто шёл мимо. Внутри его били.

Толпа росла, здание попытались поджечь и вышибить дверь тараном, сделанным из паркомата. Кидались всем, от кирпичей до урн. Кто-то принёс коктейли Молотова. Из народных масс орали, что нате, мол, получайте ваши сраные деньги, и что теперь наша очередь обращаться с вами как с дерьмом. Полиция тоже подтянулась и пыталась разогнать протестующих водой из гидранта, но напор был никакой. Те ворвались-таки в бар. Их встретили дула. На место подъехала ещё и “тактическая патрульная группа”, которую обычно спускали на демонстрантов против войны во Вьетнаме.

Толпу, которая продолжала расти, начали теснить, в ответ геи смеялись над копами и дразнили песенками. Их избивали, но энтузиазма это не убавляло. Полицейские из бара убежали помогать коллегам на улице. Протестеры повалили пару машин и заблокировали её. Короче, вся эта свистопляска продлилась до четырёх утра и закончилась полицейским позором, а квиры “отвоевали” себе улицу и, по воспоминаниям, “ощутили её действительно своей”.

На следующее утро все главные газеты вышли вот с такими фоточками. Слухи о том, что кто-то из квиров попытался постоять за себя, пошли по всему городу. Появились дикие версии об участии “Чёрных пантер”, о том, что бунт спровоцировал ревнивый гей-полицейский и т. п.

Весь следующий день к Стонуволлу шли “гей-паломники”, народ всё прибывал и прибывал. Вечером бар, от которого мало что осталось, о оставшееся было исписано гей-лозунгами, снова открылся (чего мало кто ждал). Так что ночью битва продолжилась.

С одной стороны полиция из четырёх участков и тактическая группа подавления, с другой друзья Дороти и примкнувшие к ним обычные граждане. И опять до четырёх утра. На следующий день никто уже не собрался, зато вышла партия из 5000 листовок, которые призывали иметь чувство собственного достоинства и бойкотировать гей-бары, принадлежащие мафии. (Кстати, помогло, они потом закрылись, первым – Стоунволл).

Общество Маттачине, кстати, страшно бесилось, потому что их устоявшаяся политика соглашательства и показной респектабельности геев совершенно не клеилась с образом мужика в платье, который пиздит ментов коктейлями Молотова. В Village Voice битву описывали как шабаш “пидорских сил” и “воскресные педо-глупости”, за что редакцию чуть не сожгли. К протестующим примкнуло ещё около 1000 человек. Потом там ещё много чего было. Но если в целом, политика Общества Маттачине показала себя несостоятельной и эволюционно проиграла, а “Друзья Дороти” сделали мир таким, каким мы его знаем сейчас.

Через год в Гринвич-Виллидж отметили первую годовщину стоунволлских бунтов. Это был первый прайд. Кстати, я сейчас понял, что в каком-то смысле этот прайд львиный 🙂

Кстати, помните выдууманого гей-полицейского с трагичной историей ревности? Вот настоящий идёт на параде:

Через два года в каждом крупном американском городе появились группы по защите прав геев и лесбиянок нового типа. Несколько тысяч вместо 50-60 существовавших. А парады прошли в Бостоне, Далласе, Милуоки, Лондоне, Париже, Западном Берлине и Стокгольме. В июне 1999 года МВД США присвоило бывшему зданию Стоунволла звание Национального исторического памятника.

Замминистра внутренних дел Джон Берри: “Пусть это здание вечно помнит, что здесь, на этом месте мужчины и женщины выстояли, выстояли достойно, для того, чтобы мы помнили, кто мы есть, работали там, где мы хотим, жили там, где мы хотим и любили тех, кого желают наши сердца”.

Вот такие у Дороти друзья, и вот почему парады, а не сидеть дома и улыбаться.

Там ещё очень много интересного, но пока всё. Окончу цитатой Джуди Гарленд: “При смерти у меня будут видения педиков, поющих “Over the rainbow”, а флаг на Файр-Айленде будет поднят на полмачты”. Она вообще была классная тётка, и превозмогла кучу дерьма, чем и нравилась геям. Желаю вам всем стойкости, друзья 🙂

Спасибо за репосты!

Телеграм-канал автора для подробного обсуждения в комментах: https://t.me/Archet

Там комментировать гораздо осмысленнее, чем тут. И удобнее.