Тред про “Друзей Дороти” и зачем нужны прайды. Да, если вы не знали, “Друзьями Дороти” (которая у нас Элли) в Америке называют ЛГБТ. Я лично не знал. И вот, смотрю я как-то сериал “Удивительная миссис Мейзел”. И там сама эта миссис невинно шутит со сцены.
Типа, певец, у которого я на разогреве, так много даёт концертов, потому что он вроде Дороти, каблучками щёлк-щёлк и уже в другом городе. Или вроде того. Это вообще не воспринимается как что-то особенное, поэтому даже не запомнил дословно. И её тут же увольняют. За что?..
А этот певец – скрытый гей. (Она знала об этом и случайно пошутила с намёком на то, о чём опасно говорить вслух. Причём даже сама поняла не разу). Ну и мне стало интересно: а чем, собственно, связаны геи и Дороти? О-о-о! Много чем!
ДальшеПереходим к моему любимому жанру, известному как “пересказ Википедии”. Знакомьтесь, это Джуди Гарленд. Исполнительница роли Дороти в стране Оз, гей-икона, мама Лайзы Минелли и одна из первых женщин в истории, из чьих личных проблем СМИ устроили публичный анал-карнавал.
Это, кстати, она же. В 1939 году, в 17 лет, Джуди снялась в фильме, который был основан на крайне любопытном первоисточнике. Уже тогда его считали пронизанным намёками на бисексуальность, трансгендерность и много чего ещё.
Например, когда героине говорят” You have some queer friends, Dorothy”, она отвечает: “The queerness doesn’t matter, so long as they’re friends.” [- У тебя очень квирные/странные друзья, Дороти. – Не важно, квиры или нет, главное, что друзья].
В ту же копилочку Страшила, который говорит, что некоторые люди, знаешь ли, ходят по дороге из жёлтого кирпича в обе стороны сразу. Или девочка Озма, которую злая ведьма превратила в мальчика Типа, — вообще одна из первых трансгендерных персонажек в литературе.
Трусливый лев тоже ведёт себя подозрительно женственно и говорит, мол, приходится признать, что он денди-лев. (В оригинале игра слов с dandy lion – dandelion, одуванчик).
Короче, появилась теория, что всё это очень напоминает истории каминг-аута. Причём радовало, что друзьям Дороти вовсе не надо менять себя принципиально и ломать личности пополам, чтобы быть теми, кем они хотят быть. Их принимают и так. Особенно льва с женоподобными манерами.
Дороти как бы путешествует из черно-белого пуританского хуторка в цветной мир волшебных квиров. Песня Somewhere over the rainbow окончательно закрепила радугу как их символ. (В основном геев и драгов, об остальных подробности ниже).
Хорошая песня, кстати.
Журнал “Time” позже писал о её выступлении в театре “Палас”: “Непропорционально большая часть аплодирующих ей, похоже, гомосексуальна. Парни в обтягивающих брюках закатывают глаза, рвут на себе волосы и практически левитируют над своими местами, когда Джуди поёт “Over the Rainbow”.
“Парни в обтягивающих брюках”, к слову, это эвфемизм для слова “пидор”. У “Тайм” таких было несколько. (Эвфемизмов).
Как же, спросите вы, можно всё это разглядеть в мирной детской сказке? И как “мы Друзья Дороти” стало кодовыми словами для закрытых гей- вечеринок? Для этого нужен контекст. МНОГО контекста. Он сейчас воспоследует, а вы пока репостните статью куда-нибудь, пожалуйста. Всем ума, сердца и смелости! И мира.
Кстати, я осознал, что не понял этого прикола в Клинике. Помните, там ещё есть чудная песня про Guy love?)
Итак, что за закрытые вечеринки и как использовался пароль “Мы друзья Дороти”. Есть версия, что мем запустила Дороти Паркер, правозащитница и знаменитая юмористка 20-х и 30-х годов. Она устраивала гей-вечеринки, и это был пароль.
Так это или нет, чёрт его знает. Но ещё одна Дороти влилась туда как родная. А зачем в принципе нужны были пароли? Дело в том, что геям Америки с начала века и до 70-х жилось всё хуже и хуже. Откровенно дерьмово, честно говоря. Давайте я расскажу историю Стоунволлского бунта.
50-е и 60-е годы. Секс со своим полом даже дома за дверью криминализован. В 20 штатах по подозрению в гомосексуальности можно задержать любого. В Пенсильвании и Калифорнии тебя могут посадить за это в психушку на всю жизнь. Передовые методы лечения: кастрация, электрошок и лоботомия. После войны начинается, как многие знают, маккартизм, охота за ведьмами. И не только красным. Джеймс Уэбб, зам госсекретаря: “У тех, кто участвует в явных извращённых актах, отсутствует эмоциональная устойчивость, присущая нормальным людям”. Т. е. они склонны к преступлениям.
Как пишет нам Википедия, в ходе кампании только с 1947 по 1950 год 1700 геям и лесбиянкам было отказано в приёме на работу, 4380 человек были уволены из вооружённых сил, 420 человек из правительства. За геями организуют почтовую слежку, составляют списки сочувствующих им.
Гомосексуализм признан социопатическим расстройством личности. Ношение одежды другого пола вне закона. В парках, на пляжах, в богемных кварталах зачистки. Фото задержанных на утро публикуют в газетах (что было для них очень страшно). Бары, где геи встречаются, закрывают.
И тем не менее, такие бары есть. Их держит мафия. Таким был Стоунволл, который принадлежал семье Дженовезе. Которая, к слову, поныне существует и считается самой могущественной мафиозной семьёй в США.
И это был почти что легальный бизнес. Ну. теоретически мог бы таким быть. На момент событий, о которых я хочу рассказать, уже существовало так называемое Общество Маттачине, которое называли, прости господи, “гомофильным”.
Оно занималось правозащитой для геев и лесби, а от членов требовало соблюдения респектабельного внешнего вида, потому что надо со всеми договариваться, не отсвечивать и показать, что геи, в сущности, вообще ничем не отличаются от остальных людей. В разгар рейдов на бары Обществу удалось добиться от мэра Нью-Йорка Джона Линдси почти полного их прекращения – но с условием. ГЕЯМ ЗАПРЕЩАЕТСЯ БУХАТЬ. А если в баре всё-таки дают алкоголь геям, то у него можно отозвать лицензию. И на такие бары облавы продолжились.
Как работал Стоунволл. Как и все остальные заведения такого типа, он принадлежал не квирам, а мафии и находился в “богемном” районе Гринвич-вилледж. Там собирались маргиналы: геи, драг-квин, трансы, хастлеры (это мужчины-проститутки) и просто бездомные битники.
На входе была здоровенная дверь с глазком. Пропускали туда по паролю (собственно, “Мы друзья Дороти”), по явно “нетипичной” внешности и т. п. Номинально это был танцевальный клуб, причем во всем городе танцевать с людьми своего пола дозволялось только там.
Водопровода нет, пожарных выходов нет, алкоголя формально нет, а на деле реки. Стены чёрные, по потолку прожекторы, которые вспыхивают в случае облавы. Обычно полиция не приходит, потому что владельцы платят взятки. А если приходит, то днём. Чтобы не мешать открыться вечером. Если же кому-то из констеблей всё-таки попадала вожжа под хвост, посетителей выстраивали в шеренгу и заставляли предъявить документы. Женщины обязаны были носить хотя бы три элемента женской одежды. Если ты не соблюдаешь это правило или в одежде не своего пола, – тебя арестуют.
Такое вот заведеньице. Так вот. 28 июня 1969 года в час ночи вожжа таки попала под хвост заминспектора Сеймуру Пайну. В компании семи коллег они пришли в Стоунволл и некоторое время смотрели во все глаза, собирая доказательства. Потом заорали “Полицейская проверка!”.
Вспыхнул свет. Заткнулась музыка. 200 квиров охренели, такого давно не случалось. Кое-кто пытался свалить в окна, но безуспешно. Народ начали строить в шеренги. Нашли “королев” – мужчин, переодетых в женщин. Их загнали отдельно в заднюю комнату, матеря всех остальных.
А эти самые королевы возьми и откажись ехать в участок. И документы тоже не хотят предъявлять. Пока с ними разбирались, остальных посетителей понемногу выпускали наружу. Но толпа не стала расходиться, как делала это обычно, а копилась у входа. Набралось полторы сотни человек. Приехал автозак. Из бара вынесли нелегальный алко, 28 ящиков пива и 19 бутылок покрепче. Толпа сперва стояла мирно, потому что все боялись ареста. Сотрудники бара, которых вязали, шли в клетку, выкрикивая лозунги типа “Gay power!” и “We Shall Overcome!” (да, вот отсюда пошло).
Многих это задело за живое. А полицейские вели себя демонстративно отвратительно. Одна лесбиянка, по словам присутствующих, оказала сопротивление, потому что на ней слишком туго застегнули наручники. Толпа попыталась её отбить. Началась рукопашная. Чтобы вы понимали, последнее, что ожидала полиция от толпы этого “сброда”, особенно от ребят в узких штанах, так это способности постоять за себя. Тем временем арестованные убежали из автозака, потому что их некому было там держать, а полицейский фургон попытались перевернуть.
По Гринвич-вилледжу моментально прошёл слух, что там “наших бьют” и квиры всех мастей начали стекаться к месту стычки. В полицейских кидали монетками и сбивали их с ног, потому что кто-то пустил слух, что облава случилась из-за отсутствия регулярной ежемесячной взятки.
Офигевшие копы забаррикадировались в баре, затянув туда с собой всех, кто под руку попался. Например, гетеросексуального как слеза Иисуса Дэйва ван Ронка, фолк-певца, который просто шёл мимо. Внутри его били.
Толпа росла, здание попытались поджечь и вышибить дверь тараном, сделанным из паркомата. Кидались всем, от кирпичей до урн. Кто-то принёс коктейли Молотова. Из народных масс орали, что нате, мол, получайте ваши сраные деньги, и что теперь наша очередь обращаться с вами как с дерьмом. Полиция тоже подтянулась и пыталась разогнать протестующих водой из гидранта, но напор был никакой. Те ворвались-таки в бар. Их встретили дула. На место подъехала ещё и “тактическая патрульная группа”, которую обычно спускали на демонстрантов против войны во Вьетнаме.
Толпу, которая продолжала расти, начали теснить, в ответ геи смеялись над копами и дразнили песенками. Их избивали, но энтузиазма это не убавляло. Полицейские из бара убежали помогать коллегам на улице. Протестеры повалили пару машин и заблокировали её. Короче, вся эта свистопляска продлилась до четырёх утра и закончилась полицейским позором, а квиры “отвоевали” себе улицу и, по воспоминаниям, “ощутили её действительно своей”.
На следующее утро все главные газеты вышли вот с такими фоточками. Слухи о том, что кто-то из квиров попытался постоять за себя, пошли по всему городу. Появились дикие версии об участии “Чёрных пантер”, о том, что бунт спровоцировал ревнивый гей-полицейский и т. п.
Весь следующий день к Стонуволлу шли “гей-паломники”, народ всё прибывал и прибывал. Вечером бар, от которого мало что осталось, о оставшееся было исписано гей-лозунгами, снова открылся (чего мало кто ждал). Так что ночью битва продолжилась.
С одной стороны полиция из четырёх участков и тактическая группа подавления, с другой друзья Дороти и примкнувшие к ним обычные граждане. И опять до четырёх утра. На следующий день никто уже не собрался, зато вышла партия из 5000 листовок, которые призывали иметь чувство собственного достоинства и бойкотировать гей-бары, принадлежащие мафии. (Кстати, помогло, они потом закрылись, первым – Стоунволл).
Общество Маттачине, кстати, страшно бесилось, потому что их устоявшаяся политика соглашательства и показной респектабельности геев совершенно не клеилась с образом мужика в платье, который пиздит ментов коктейлями Молотова. В Village Voice битву описывали как шабаш “пидорских сил” и “воскресные педо-глупости”, за что редакцию чуть не сожгли. К протестующим примкнуло ещё около 1000 человек. Потом там ещё много чего было. Но если в целом, политика Общества Маттачине показала себя несостоятельной и эволюционно проиграла, а “Друзья Дороти” сделали мир таким, каким мы его знаем сейчас.
Через год в Гринвич-Виллидж отметили первую годовщину стоунволлских бунтов. Это был первый прайд. Кстати, я сейчас понял, что в каком-то смысле этот прайд львиный 🙂
Кстати, помните выдууманого гей-полицейского с трагичной историей ревности? Вот настоящий идёт на параде:
Через два года в каждом крупном американском городе появились группы по защите прав геев и лесбиянок нового типа. Несколько тысяч вместо 50-60 существовавших. А парады прошли в Бостоне, Далласе, Милуоки, Лондоне, Париже, Западном Берлине и Стокгольме. В июне 1999 года МВД США присвоило бывшему зданию Стоунволла звание Национального исторического памятника.
Замминистра внутренних дел Джон Берри: “Пусть это здание вечно помнит, что здесь, на этом месте мужчины и женщины выстояли, выстояли достойно, для того, чтобы мы помнили, кто мы есть, работали там, где мы хотим, жили там, где мы хотим и любили тех, кого желают наши сердца”.
Вот такие у Дороти друзья, и вот почему парады, а не сидеть дома и улыбаться.
Там ещё очень много интересного, но пока всё. Окончу цитатой Джуди Гарленд: “При смерти у меня будут видения педиков, поющих “Over the rainbow”, а флаг на Файр-Айленде будет поднят на полмачты”. Она вообще была классная тётка, и превозмогла кучу дерьма, чем и нравилась геям. Желаю вам всем стойкости, друзья 🙂
Спасибо за репосты!
Телеграм-канал автора для подробного обсуждения в комментах: https://t.me/Archet
Там комментировать гораздо осмысленнее, чем тут. И удобнее.